Урубко, денис викторович. Путь к вершине. Интервью Дениса Урубко Денис урубко альпинист

25 марта 2020

Круглая дата — хороший повод пристать с вопросами к другу, с которым постоянно не хватает времени поговорить по душам. Вроде и встречаемся, но все как-то бегом, впопыхах…А время-то идет. Денис охотно пошел навстречу, и подробно ответил на все вопросы Russianclimb.com.

Чего тебе пожелать, экс-прапорщик? Держать такой интенсив еще несколько десятилетий, конечно, фантастично, но, зная тебя, легко представляю, что не тут, так там, ты все равно будешь выкладываться. Такой уж уродился. Спортсмен.

Удачи тебе. И береги себя.

Когда ты стоишь один на пустом плоскогорье, под
Бездонным куполом Азии, в чьей синеве пилот
Или ангел разводит изредка свой крахмал;
Когда ты невольно вздрагиваешь, чувствуя, как ты мал,
Помни: пространство, которому, кажется, ничего
Не нужно, на самом деле нуждается сильно во
Взгляде со стороны, в критерии пустоты.
И сослужить эту службу способен только ты.
И. Бродский

Сороковник… Ого, Урубко, тебе уже 40? Хотя, впрочем… уже или еще? Вопрос философский…

«Сороковник» это УЖЕ. Причем, без всякой философии, Лена. Живешь себе, живешь, и вдруг… Возникло ощущение, что пройдена «вершина» жизни. Раньше все основное в альпинизме было впереди, а теперь, похоже, осталось позади… Вообще, я доволен, что сделал многое из того, о чем мечтал. При том, что «воплощение» своих желаний выматывает, сжигает – в любой области деятельности.

Сколько лет из этих четырех десятков ты занимаешься альпинизмом?

Началом можно считать первые восхождения на простые горы вроде Бударки, Стрижамента, Бештау, Чегет-Чат и другие на Кавказе. Это было в 1980-87 годах, когда наша семья жила на Северном Кавказе.
Мне было около десяти лет, отец часто брал на охоту и рыбалку, различные похождения. Помню красивый вид на белоснежные громады Кавказского хребта у горизонта. Потом я оказался в туристической секции.
В интернете недавно кто-то опубликовал воспоминания о турклубе города Невинномысск «ЧеРГиД», и о его руководителе-садисте Сливко. Смешно, но знакомство с Кавказом я начинал под его руководством. Тогда, помню, меня смущали перевальные походы. Зато, забираясь на высшую точку, я был счастлив, полностью принимал смысл происходящего. Потом последовали вершины на юге Сахалина… Получается, что альпинизмом я занимаюсь больше тридцати лет. Почти всю жизнь.

Твой путь от семнадцатилетнего пацана, идущего на свой страх и риск в одиночку на Белуху, до признанного селебрити в мировом альпинистском сообществе кажется со стороны безупречно прямым и понятным. Только близкие знают цену этой кажущейся цельности. Сколько внутренних взлетов и падений пришлось пережить?

Спасибо, что видишь такую перспективу, Лена. Но вроде, все развивается по спирали, да? Понятно, что прямых линий нет. Так сложилось, что я часто оказывался «у разбитого корыта», приходилось начинать все с начала. Видишь ли, это издержки процесса, которым занимаешься с фанатизмом. Самые опасные лица – деятельные фанатики.
В том числе для самих себя. Человек, который к чему-то движется, все время рискует сломать ногу… или шею. Хорошо, что есть люди, не страдающие этим саморазрушительным стремлением к достижению цели. На таких держится мир.
А тем, кто идет к недостижимой цели, желаю не сдаваться при временных сложностях. Продолжать верить в «конечное торжество разума».

Когда мне пришлось уйти из института во Владивостоке, то было очень тяжело. Но впереди были горы. А вот когда я упал в лавине с пика Абая – там все закончилось. Переломанные ноги, куча ухлопанных денег, один на чужбине, ни денег ни гражданства, предательства друзей. Нынешнюю ситуацию можно тоже воспринять кризисом – «выжили» из страны, после двадцати лет службы один ветер (или два ветра) в кармане, ни дома, ни работы, на новом месте. Пробовала начинать жизнь сначала? Ну вот, приблизительно так.

Когда было труднее: в самом начале, когда ты, голодный алма-атинский бомж, ночующий на скамейках, был готов на все ради манящих вершин, или теперь, когда каждый твой проект под пристальным вниманием?

Сейчас трудней. Не из-за внимания, причина в другом. Нынче нельзя быть «голодным алма-атинским бомжом». Теперь есть люди, которые зависят от меня. Это родители в возрасте, дети, сестра с семьей… Нынче слишком тяжел груз ответственности, накопленный прошедшими годами. Он есть, уходить от него – трусость элементарная пополам с ленью. Поэтому, если раньше я делал только то, что хотел, то теперь иногда приходиться поступать вопреки желаниям.

Когда я с тобой познакомилась, тебе было 27. Ты писал в дневнике: «О. Пустельник!», «О, Хабелер!»… Думал ли ты в ту пору уже, что когда-нибудь напишут «О, Урубко!»? Те ведь уже тогда не мог не понимать, что твой потенциал альпиниста очень высок.

Ни о чем таком не думал. Скорей, наоборот, не понимал своего, как ты выразилась, потенциала. Сейчас иногда с удивлением оглядываюсь назад – неужели это я так поступил!? Неужели был пройден ТОТ маршрут!? Странно, что хватило сил. Иногда думаю, что приблизительно так же смотрит на пройденный путь Саша Ручкин. Он для меня всегда был кумиром. Ему удавались вещи, о которых страшно мечтать.

С тобой, Лена, мы познакомились в 2001 году. Во время российского проекта под руководством Виктора Козлова, когда ваша команда приехала совершить восхождение на вершину Лхоцзе Средняя, «русский восьмитысячник». Ты была журналистом, вроде? В последний момент случайно попала в компанию Виноградского, Болотова, Соколова и других. Освещала, так сказать, ход экспедиции.
Вообще, начало века выдалось веселым временем. Тогда никаких мыслей кроме как о Гималаях и Спорте не было. Хотелось «лупить» восьмитысячники, и разгульно прожигать молодость.

Alma mater, самостоятельность и профессионализм. Откуда взялся альпинист Урубко? Расскажи, плз, о своем становлении, как восходителя.

Все происходило обычно, как у многих. Если начинать из «глубины веков», так сказать, то… Как говорил уже, в детстве я лазил на холмы рядом с городом Невинномысск по Ставрополью. С клубом «Чергид» ездил пару раз в кавказские ущелья. Затем семья переехала, но я продолжал походы рядом с домом. Южно-Сахалинск лежит у подножия горной гряды, пять из вершин которой превышают отметку 1000 метров. И множество гор чуть ниже.
По их гребням сильные ветра и холод не дают развиваться растительности, и образовались небольшие участки альпийского рельефа. С осыпями, скалами, с глубокими спусками в долины. В общем, мы с друзьями лазили по всем этим аномалиям. Было увлекательно и красиво. Когда после таежных дебрей я вырывался на простор, когда горизонт распахивался, и весь мир лежал у ног! Это становилось интересным…

После Сахалинских вершин хотелось чего-то бОльшего. В 1990 году мне удалось поступить во Владивостокский институт, и в перерывах между занятиями тренироваться, лазить по скалам, ездить в горы Сихотэ-Алиня. Там есть хорошие красивые массивы вроде Ливадийского хребта, гор Ольховой, Облачной.
Приглядывался к картам, расшифровывал долины и перевалы. И на электричке отправлялся в путь. Снаряжения не было, таскал колбасу с хлебом прямо в учебном портфеле. Хорошо было пользоваться опытом, приобретенным на Сахалине, ночевать у костров, ловить рыбу… Но целью всегда были восхождения – пройти через буреломы, выбраться на вершину.

С огромной теплотой вспоминаю альпклуб Владивостока. Там я познакомился с серьезным планомерным отношением к тренировкам. Попал в сообщество ребят, увлекавшихся сложными восхождениями. Меня взяли под крыло Шаферов, Гайнеев, Суприянович, Краснолуцкий. Именно благодаря им я сделал первые шаги в альпинизме. Тогда только начиналось освоение Баджальской горной системы.
Проводились сборы для новичков – без долгих дорогих поездок на Кавказ. Приморская Федерация альпинизма находила возможность поддерживать Школу, готовить молодых ребят – то, что до сих пор «из любви к искусству» тянет Вадим Гайнеев. Так мне удалось получить первые уроки сложной работы, взаимодействия в группе и других коллективных установок. Пройти настоящие скальные и снежные маршруты…
Самым интересным, помню, оказались – первопроход на пик Улун, одиночная «дикая» вылазка на пик Морион и маршрут 2Б на пик Золотой Рог, который я отработал первым.

Дальше захотелось большего. Команда особо буйных отправилась летом 1992 года в Ала-Арчу, удалось присоединиться к ним. Меня «доводили» до второго разряда, и я узнал много нового, полезного. Особых технических знаний получить не удалось, но важным оказалось отношение «старших» ребят. Это была серьезная командная работа.

Дальше надо было решаться… самостоятельно. И я отправился в ущелье Лайляк, напросился поработать носильщиком с иностранными туристами. Пока суть да дело – шарахался по окрестностям Базового Лагеря, совершал одиночные восхождения. Это было опасно, рискованно. Мне удалось пролезть несколько достаточно серьезных линий уровня 3А-4А, в том числе и на Главную Аксу. Несмотря ни на что, компания честно поступила со мной, заплатили за работу, когда я опоздал к одному из выходов, и я пешком добрался до офиса через половину Средней Азии.

Так я оказался на альпбазе Алай города Ош. Один, с желанием поехать к пику Ленина, чтобы попытаться залезть на него в сентябре. Ну… представь себе дикий послеперестроечный 92 год, разруху и хаос вокруг. И вдруг поздно вечером во двор альпбазы влетает запыленный грузовик, а из кузова на лианы винограда лезут черные прокопченные худющие люди. Рвут недозрелые грозди, жрут… сопровождая эту вакханалию алкогольным возлиянием. Так судьба познакомила меня с ребятами из ЦСКА Казахстана.

Для команды на леднике Бивачный выдался очень сложный год. Полмесяца они жили практически без продуктов, вертолет не прилетал. И едва унесли голодные ноги. За что потом весело себя вознаграждали. Всю ночь я слушал рассказы Гичева, Михайлова, Кисленкова и Грекова про разудалые похождения на склонах пика Коммунизма. А утром рядовой Спортроты Денис Гичев представил меня Ильинскому.

Был ранний час, едва рассвело, мы едва держались на ногах от бессонницы и выпитого спиртного. Ерванд Тихонович, наоборот, был кристально серьезен и чертовски деловит. Так что мог трезво оценить ситуацию.

На пик Ленина в одиночку я Вам не советую, молодой человек, — сказал он. – А вот приехать служить в армии у нас Вы можете.
Жребий был брошен. С позволения Ильинского меня взяли в один из грузовиков, довезли до Алматы. Откуда я уехал на Сахалин с твердым желанием заработать денег и вернуться. Институт к тому времени я уже бросил. Так получилось, что третьего января я сошел на перрон на окраине Южной столицы Казахстана. Зная всего три слова – ЦСКА, Гичев, Ильинский.

Надо было выживать. Поэтому полгода я работал в Театре Юного Зрителя. Актером третьей категории, выражаясь человеческим голосом. Жил где придется, ночевал в театре, у друзей, на скамейках в парке и в подворотнях. Среди недели тренировался в ЦСКА под руководством Людмилы Николаевны Савиной. Эта обаятельная женщина умела найти верный подход к оголтелой молодежи, дать правильные установки. Я очень благодарен урокам, полученным у нее.

По выходным мы совершали восхождения в ущелье Туюксу. Людмила Николаевна была подчеркнуто сдержана и строга – настоящая красавица среди юных чудовищ. Обычно она с улыбкой говорила, что кого обгонит на подходе к маршруту – тот разворачивается обратно. Крылатые фразы «Мальчики, не стоим, работаем», «Одну отодрала я, другую пусть отдерет комендант вагона», «Наши горы ходятся в любую погоду» навсегда впились в мое сознание. Ах, Людмила Николаевна! Наше Солнышко. Она проводила в секции много времени, вывозила на сборы в Ала-Арчу и Баянкол.

Дальше я попал в лапы к Дмитрию Грекову. Он являлся действующим тренером команды, перспективы были невероятными, кружили голову. Дима гениальный человек, Учитель с большой буквы. Не «добренький», но неимоверно чуткий к чужим проблемам, особенно это заметно в его отношении к молодежи. Там в компании Шофхата Гатауллина, Михаила Михайлова, Владимира Сувиги и Елены Калашниковой я постигал первые азы высотного альпинизма, сложных технических восхождений. ТАКОГО можно пожелать каждому начинающему спортсмену. Эта Школа стала для меня определяющей на всю жизнь.

Надо сказать, что до 2001 года я слабо развивался в спортивном скалолазании. То есть, ходил сложные маршруты, особенно уверенно работал на комбинированном рельефе… Но специфической «заточке» для скал меня взялся учить Юрий Горбунов. Этот Бог технического альпинизма восьмидесятых годов, победитель и призер многих Союзных соревнований по скалолазанию однажды взялся тренировать небольшую группу.
Там я почерпнул много нового о системе подготовки, о тренировках для скалолазания. Это отличалось от того, чем занимался ранее. Юрий Александрович, которого можно назвать современным Апологетом технического альпинизма, кропотливо с юмором преподавал молодежи азы старой Школы – это особая пластика, гармония, отличавшаяся от скалолазания в современном виде.
Если разбираться, то всем, что удалось в спорте, я обязан этим сильным личностям.

В 2003 году ты решил уйти из команды Ильинского, и пуститься в свободное плавание. Сомнения были?

Сомнения были в течение экспедиций 2001-2003 годов… не осознавал, что идет процесс осмысления и переоценки. Это сейчас легко, оглянувшись назад, сказать – было так-то и так-то, потому что. А тогда не отдавал себе отчета, зачем делаю каждый следующий шаг.
В 2003 году я чуть не погиб из-за разгильдяйства напарников по команде, едва не обморозился, отношения стали напряженными… пошли интриги, какие-то недоговоренности.
К тому же, стало понятно, что в той группе занимаюсь не альпинизмом, а высотной атлетикой. За 2002 год совершил только два восхождения! Нас тренировали, гоняли… потом мы лезли на очередной восьмитысячник. Мне не разрешили попытку на Броуд-пик, не дали залезть на К2, не… в общем, много чего пресекалось, если личные амбиции шли вразрез с «линией Партии». Дмитрий Греков и Людмила Николаевна учили меня другому альпинизму.

Поэтому, в конце 2003 года я понял, что не хочу дальше страдать ерундой. Зато самостоятельные проекты вроде «Снежного Барса» за один сезон, Лхоцзе или зимнего К2 доставляли истинное удовольствие.
Надо было делать выбор. Меня поддержали Ринат Хайбуллин, который руководил новой волной в нашем альпинизме, и Павел Максимович Новиков, что возглавлял ЦСКА. Наверное, им тоже мыслился другой стиль, а не стадное перетоптывание в снегах. Там сомнений не было. Решив, что надо пытаться идти в ногу с Симоне Моро и другими «западенцами», я перестал сомневаться, и начал действовать.
А первым делом пришел к Ильинскому и честно сказал, что не буду дальше работать под его руководством.

В итоге ты выжил в этом жестком мире, организовал массу экспедиций, сделал блестящие восхождения, научился работать со спонсорами, создал федерацию, собрал коллекцию … Многие ли твои бывшие товарищи по команде поддержали (одобрили) в том далеком 2003 твое стремление самому решать свою восходительскую судьбу?

Только Сергей Самойлов. Мне кажется, что с высоты опыта ему было ясно, какими «тараканьими бегами» мы занимались. Все-таки, он был Высотником №1 СССР в 90-91 годах. Погляди Рейтинг в альманахе «Вестник Гор» за тот период.

Остальные дальше своего носа ничего не видели. Конечно, слишком много стереотипов, перешагнуть их сложно. Но я ни на кого не рассчитывал. Наоборот, хотелось как можно дальше дистанцироваться. До сих пор испытываю странное чувство к ребятам. Это похоже на отношение к сокамерникам. Словно мы были в тюрьме, я сбежал… а они отказались. Поэтому, ностальгии по отношениям не испытываю.

Зато взамен я получил настоящих друзей – Бориса Дедешко, Сергея Самойлова, Дениса Гриневича, Геннадия Дурова. Потому что они искали в альпинизме такое же творчество и свободу.

Ты альпинизмом занимаешься профессионально. Огромную роль в этом сыграл . Многие твои нынешние друзья тоже профессионалы. В чем плюсы и минусы такого образа жизни?

Профессионал профессионалу рознь. Работать гидом тоже надо уметь. Однако, в такой деятельности все предсказуемо, уравновешено. Есть клиенты, они тебе пишут… договоренности, наработанные связи, стандартный поток людей и программы восхождений. Возможность авантюризма сведена к минимуму.

Симоне строит свою деятельность по-другому. Он всегда в поисках новых проектов, других спонсоров, следующей экспедиции. Нет ничего отработанного, ничего не делается по шаблону.
Именно это мне удалось впитать, и начать так же строить свою жизнь. Здесь сложности на каждом шагу, потому что приходится придумывать себе схему развития, все время ее менять.
Нет ничего постоянного, человек всегда в зоне риска… Не только потому что работа довольно опасна. Но и потому, что нет уверенности в завтрашнем дне.
Никто не поставит задачу, не заплатит деньги, как положено, раз в месяц, или после восхождения «выходного дня». Плюс в том, что я свободен каждый день, волен делать то, что считаю нужным.

Разница в отношении к профессионалам на родине и за рубежом?

Если говорить о будущем, то о чем мечтается сейчас? Есть на горизонте объект давно задуманный, но для которого пока не нашлось ресурса?

Да. Есть задумка купить участок земли в Гуамке на Кавказе, построить себе дачу. Возделывать «свой огород», как говорится. Но это из области фантастики. Денег нет, и не предвидится.
Зато есть возможность в конце года издать книгу «Погоня за Снежным Барсом». Это будет роман о восхождениях 1999 года, когда Андрей Молотов и я участвовали в экспедиции с Симоне Моро и Марио Курнисом по всем «семитысячникам» бывшего Советского Союза.
История о том, как, собственно, мы с Симоне познакомились. Раньше денег на эту книгу не было. Но теперь, продавая предыдущие издания, я накопил средств на следующее. Так что люди, кто покупают мои книги, оказывают поддержку в творчестве.

Планов восхождений на восьмитысячники много. Буду тренироваться, готовить проекты. Ты же знаешь, что моим приоритетом является высотно-технический альпинизм. Вот туда и хотелось бы, пока есть желание и силы. Канченджанга, Эверест… Есть где порезвиться! Ведь через пару-тройку лет, возможно, ничего не будет привлекать.

Ваше с Борисом восхождение на Чо-Ойю по ЮВ стене – фантастическая линия, поражающая воображение. Но риск там был запредельным. Глядя сейчас, не считаешь ли ты, что это было чересчур «на авось»? Где проходит грань между альпинизмом безрассудным и тем, который оставляет приличный шанс остаться в живых?

Я думаю, что выходили на маршрут, твердо все просчитав. Это не было безрассудством. Да, скользнули по грани. Да, было ясно, что живыми нам не спуститься. Да, вернулись случайно… ты вспомни условия!!! Разница между продуманным штурмом и авантюрой состоит в том, что даже в самых жестких плохих условиях у группы остается шанс достичь вершины и вернуться домой. Мизерный шанс… но он есть! Профессионализм и мастерство позволяют его использовать. Авантюра, это когда при самом плохом стечении обстоятельств шансов выжить не остается.

Неплохо лезли в нижней технической части. Это раз. В верхнем секторе отказались от намеченного первопрохода «в лоб», свернули на маршрут поляков. Это два.
Была хорошая акклиматизация и тренированность, которые позволили достичь вершины рывком с высоты 7600 метров. Это три.

Воспитанное отцом умение ориентироваться, использовать любые мелочи помогли ночью. Это четыре.

Следование жестким правилам на спусках по веревке. Знаешь, как я скальные крючья бил!? Навсегда! Несколько френд и закладок бросили. Это пять.

Четкий расчет и экономия в продуктах. Это шесть.

С одной стороны – удачи, победы, радость преодоления, расширение своих возможностей и горизонтов. С другой – погибшие друзья, которых становится все больше… Андрей Барбашинов, Серега Самойлов, Иньяки Очоа, Петр Моравский, Марио Мерелли, Леха Болотов… — всех не перечислишь. Это постоянная рана, это состояние души, когда больно до невозможности, но ты открыт всему; в этой боли столько мужества продолжать жить и меняться, превозмогая всё. Заставляет ли скорбный груз задуматься?

О чем задуматься? Чтобы «завязать» самому? Заставляет. Я помню всех. И знаю, ради чего надо прекратить ходить на сложные маршруты. Как только уровень ответственности «перевесит» уровень эгоизма – я перестану заниматься экстремальным альпинизмом. Надеюсь понять этот момент.

Тенденции. По сравнению с тем, что было 10 лет назад, что изменилось в мировом альпинизме? Какие тенденции прослеживаются? Чему удивляешься? Что радует? Восхищает? Раздражает?

Стало больше Шоу. Это затмевает Спортивность. Можно сравнить настоящие бои на ринге с Реслингом. Когда ряженые красавцы имитируют честный поединок – обезьянами прыгают на потеху толпе. Так и теперь, когда я смотрю некоторые фильмы… ладно, не будем переходить на личности…
В общем, когда происходит имитация альпинизма. Люди зарабатывают деньги любыми способами. Кто-то воссоздает картины Девятнадцатого века, кто-то мнимо «на онсайт» пролазает насосанный изнасилованный маршрут.
А однажды, помню, смотрели с Самойловым книгу одного нашего известного альпиниста, про его восхождение на Гран Жорас… Серега потом долго смеялся о диагонально растущих сосульках – настолько автор «завалил» фотографии себя любимого на маршруте, чтобы круче казалось.

Слишком много коньюктуры, далекой от реальности. И слишком много спекуляций на эту тему. Как сделал Хаус, объявив альпийским стилем свое вымученное прохождение с третьей попытки линии на Нанга-Парбат по провешенным участкам веревок. Как поступил Презль в 2006 году, убедив всех, что его восхождение проходило в диком неосвоенном районе по суперсложной линии. Что сотворили ребята-америкоты в 2011 году, затащив больного на вершину по кривой, и добившись Золотого Ледоруба.

Удивляет меня, что позиционирование туризма, путешествий одурманивает публике мозги, да и самими альпинистами подчас возводится в достоинство.
Так, поехав в отдаленный (для европейца или американца) район, красочно рассказав о том, как «тяжело» ты туда добирался, можно рассчитывать на то, что это воспримут частью восхождения на гору.
При том, что весь груз для Базы путешествует на машинах, снегоходах, носильщиках, верблюдах и яках, либо на лодке. Можно не лезть ничего сложного, но сам факт приключения станет альпинизмом.
При этом все забывают, что пастухи тысячелетиями пасут отары у подножия гор, которые подаются, как «дикие». Караваны в течение сотен лет прокладывают пути по ущельям, где, по утверждениям западных фантазеров «не ступала нога человека». Позавчера наткнулся на фразу «нехоженые тропы» в описании одного из экстремальных проектов, засмеялся.

Кто ж прокладывал эти тропы!? Или они сами образовались?! Вспомните освоенность массива Буордах в советское время при его нынешнем запустении. Или горы Центрального Памира, где через перевал Кашал-Аяк в верховьях ледника Федченко киргизы ходили в набеги на таджиков. А в Новом времени много лет работала научная станция.
Однако, любой житель Западных стран в стремлении заработать денег или славы так вывернет все наизнанку, что будет ясно – он первый и неповторимый. Так для китайца, живущего в сердце Кунь-Луня, поездка в Альпы будет сравнима по сложности и неизведанности с поездкой француза в Китай.

Восхищает меня уровень свободного лазания на технических маршрутах, достигнутый выдающимися современными альпинистами. Это из области фантастики, как Давид Лама пролез на Сьерро-Торре. Мне нравится, как Башкирцев, Хуберы и Поу, Нефедовы, Тихонов, Ауэр и другие ребята штурмуют скальные вертикали Альп, Крыма, Каракорума… есть чему завидовать и учиться.

Личное. Чем больше всего ты сейчас дорожишь? Что любишь?

Сегодня целовал пяточки дочери Александры. Катал ее на шее, угощал черной смородиной. Девчонка счастливо смеялась, и произносила второе слово в жизни: «папа». Вот это я понимаю!

Нашел ли ты баланс семейной жизни и восхождений? Возможен ли он вообще? Альпинистам трудно в этом плане. Что посоветуешь «начинающим»?

Не надо искать баланса. Кажется, мы пришли в мир не ради семьи и самопожертвования во имя благополучия потомства. Им тоже надо загубить свои мечты о прекрасном для воспитания следующего поколения?
А кто же тогда будет ЖИТЬ? Думаю, дети смогут видеть рядом с собой родителей, не отказавшихся от собственной судьбы. Каждый из нас имеет право «на себя». Если есть желание, конечно.
Возможно, кому-то семейная жизнь видится важнейшей ипостасью и долгом. Ради которых следует все кинуть на алтарь. Я никого ни к чему не принуждаю, забочусь лишь о собственной Свободе Выбора.

Наследие. Живя в Алма-Ате ты создал не только альпинистскую федерацию города, но и собственную секцию. Вырастил команду из молодежи. Что удалось? Что не удалось и почему?

Удалось много. В течение десяти лет наша секция задавал тон в спортивных реалиях Казахстанского альпинизма. Выигрывали почти все соревнования. В технике бодались на уровне с самыми сильными скалолазами, в функционалке побеждали марафонцев и лыжников. Делали много восхождений – от учебных с новичками, до суперсложных, .
Нас не понимали и боялись, уважали и поливали грязью, завидовали и превозносили. Около двух сотен молодых (и не очень) ребят пришли в альпинизм из рядов секции ЦСКА Сергея Самойлова. Расклад сил там был такой – я руководил идейными задачами и повседневной кропотливой работой. А Серега контролировал безопасность и задавал моральную планку. Благодарен всем, кто занимался у нас, вместе ходил на восхождения.

Можно было продолжать общее дело. Мне хотелось вырваться на волю – от жестких рамок Правил и Разрядных требований. Учиться по схемам Школы Советского Союза, а реализовывать все по Европейской системе. В сущности, в последние годы я так и работал с молодежью. «Клеточные» нормативы были данью старомодным взглядам и руководству ЦСКА. Зато воспитательная работа, учебно-тренировочный процесс был налажен удачной комбинацией Советской и Европейской Школ.

Но потом нас выгнали из спортивного комплекса ЦСКА, отняли базу в ущелье Туюксу… Обложили, как волков, в общем. Стало сложно, и год назад ребята сказали, что коллектив настроен работать в общем ключе. Без противостояния. Я слишком сильно уважаю их, своих друзей, чтобы навязываться. Не захотел биться головой о стену.

Ты много пишешь (у меня уже собрание сочинений Д.Урубко занимает целую полку!) Твои книги переводят и издают в Европе. Будучи прапорщиком ты писал статьи, стараясь хоть как-то рассказать о казахстанском альпинизме. А сейчас книги и посты в блоге. Пишешь в экспедициях в холодной палатке, пишешь дома все свободное время. Знаешь ли ты кого-то из альпинистов, кто тоже ваяет книгу за книгой?

Денис Викторович Урубко — знаменитый высотный альпинист, мастер спорта международной категории, обладатель престижных альпинистских наград. Является первым жителем СНГ, который покорил все «восьмитысячники» мира, без применения кислородных систем. Сегодня мы с вами познакомимся с биографией и достижениями этого выдающегося альпиниста.

Детство

Денис Урубко родился 29 июня 1973 года в городке Невинномысск, Ставропольского края. Его отец был геодезистом. С младых ногтей Денис ездил вместе с ним на Северный Кавказ в полевые партии, ходил на охоту и рыбалку. Так у будущего альпиниста сформировалась любовь к природе и туризму.

В 1987 году семья Урубко переехала на Сахалин. Причиной тому стала необходимость в перемене климата, из-за развивающейся у будущего альпиниста астмы. На Дальнем Востоке Урубко приобрел опыт длительной походной жизни, путешествуя по лесам на юге острова. В 1990 году юноша прочитал статью о восхождении казахских альпинистов на гималайскую вершину Дхаулагири и книгу Райнхольда Месснера «Хрустальный горизонт». Эти произведения изменили его жизнь в корне и побудили мечты о карьере альпиниста.

Дебютные восхождения

В августе 1991 года 18-летний Урубко дебютировал в «настоящих горах», покорив 4506-метровую вершину Восточная Белуха. Во время учебы во Владивостоке он начал заниматься в городском альпинистском клубе. Вместе с другими его участниками ездил на многочисленные сборы. На Баджальском горном хребте начинающий альпинист закрыл третий разряд, а в Ала-Арчу — второй. В начале 1992 года вместе с другом Урубко покорил Ключевскую сопку на Камчатке. Ее высота составляет 4,75 километров.

Учеба, армия и новые высоты

Летом того же года альпинист отправился на Памиро-Алтай работать помощником в горных экспедициях. Там он покорил свою первый пятитысячник — гору Аксу Главную (5,3 км). В киргизском городке Оше Денис Урубко познакомился со старшим тренером ЦСКА МО РК — Ервандом Ильинским, который пригласил юного альпиниста в свой клуб.

Бросив в начале 1993 года учебу в Институте искусств города Владивосток, юноша отправился жить в Казахстан и влился в альпинистскую секцию Алма-Аты. Получив казахстанское гражданство, Урубко был призван на военную службу, которую проходил в клубе ЦСКА на должности прапорщика спортивной роты. После армии альпинистская карьера Урубко пошла в гору.

Значимые восхождения

Перечислять знаковые восхождения альпиниста Дениса Урубко можно долго. Остановимся лишь на самых главных его достижениях. Летом 1999 года за 42 дня альпинист выполнил программу «Снежный барс», включающую в себя 5 вершин семитысячников, находящихся на территории бывшего СНГ. В период с 2000 по 2009 год Урубко выполнил программу Q-14, покорив все 14 восьмитысячников мира. Он стал первым представителем СНГ, кому это удалось, и восьмым человеком в мире, взошедшим на данные вершины без использования кислородного оборудования. В программу Q-14 входит и самая высокая гора мира — Эверест. С нее Денис Урубко начал выполнение программы в 2000 году.

Рекорды

В декабре 1999 года альпинист показал рекордное время на ежегодных забегах памяти А. Букреева на пик Амангельды (4 км). Расстояние от мемориала «Погибшим в горах» практически до скальной вершины указанной горы Урубко преодолел за 75 минут. Организаторы забега даже установили премию в размере 500 долларов за побитие этого рекорда.

В августе 2000 года альпинист поучаствовал в горном фестивале «Хан-Тенгри», который проходил на одноименной горе. В рамках мероприятия проводили состязание по скоростному подъему, на которых Урубко одержал блестящую победу. Сложный участок от базового лагеря до вершины горы, протяженностью в 3010 метров, он преодолел з 7 часов 40 минут.

21 августа 2001 года высотный альпинист Урубко совершил скоростное самостоятельное восхождение на горе Гашербрум II: от 1 лагеря (5,8 км) до вершины (8,035 км) всего за семь с половиной часов. Таким образом, ему удалось побить рекорд, поставленный Анатолием Букреевым в 1997 году на два часа.

14 сентября 2006 года альпинист побил рекорд в ежегодном забеге на самую высокую гору Европы — Эльбрус. Расстояние от Азау (начало подъема 2,4 км) до Западной вершины горы (5,642 км) он преодолел всего за 3 часа и 55 минут. Этот результат потряс всю альпинистскую общественность. О нем заговорила в СМИ не только бывшего СНГ, но и всего мира.

Спасательные операции («спасы»)

В мае 2001 года Денис Урубко сопровождал на склоне Лхоцзе с высоты порядка 8,1 км до 6 лагеря выбившуюся из сил польскую альпинистку Анну Червинску вместе с шерпом Пасангом. Отдохнув один день после спасательной операции, альпинист покорил эту гору. Последующим сопровождением полячки занимались шерпы и ее соратники по команде.

В феврале 2003 года после неудачного штурма склона К2 в составе польской экспедиции Урубко спустил с высоты 7,75 км поляка Марчина Качкана, который заболел и обессилел.

Летом 2003 года русскому альпинисту довелось спускать француза Жана-Кристофа Лафая с Броуд-пика. Во время восхождения, у неудачливого альпиниста развилась сильная пневмония. Казахская команда продолжила успешно брать высоту, а Урубко покорил ее на следующий день. В 2006 году французский альпинист пропал без вести во время зимнего самостоятельного восхождения на гору Макалу.

В мае 2007 года, прервав свой скоростной одиночный забег на восьмитысячник Джаулагири, Урубко снял с горы своего соотечественника — ветерана Бориса Коршунова. Последний провел «холодную» ночевку на высоте 7,3 км и был практически при смерти.

В мае 2008 года, сразу после покорения восьмитысячника Макалу, Урубко поучаствовал в спасении больного испанского альпиниста Иньяки Очоа. Когда с грузом кислородных баллонов россиянин поднялся от подножия горы до 3 лагеря (6,9 км), Иньяки скончался от отека мозга в 4 лагере (7,4 км). Позже Дениса Викторовича вместе с другими спасателями наградили испанской медалью «За спортивные услуги».

Денис Урубко, биографию которого мы сегодня рассматриваем, является очень волевым и целеустремленным человеком. В доказательство тому рассмотрим несколько увлекательных фактов.

В детстве будущий обладатель «Снежного барса» страдал от аллергической астмы. Скорее всего, причиной ее обострения стали два химических производства, расположенных в его родном городке Невинномысске. Тем не менее, Денису Владимировичу удалось покорить все гималайские восьмитысячники без использования кислородного оборудования.

В июне 1991 года во время путешествия по горной системе Кодар Урубко ошибся перевалом, который был не ясно обозначен на карте. Из-за этого ему пришлось с тяжелым рюкзаком лезть по сложной скале высотой 2,6 км. Не обнаружив следов людей на ее пике, альпинист нарек его «Сахалином».

В юности Денис Урубко подрабатывал актером в театре. Приехав в Алматы, в начале 1993 года он устроился в местный ТЮЗ, где сыграл в пьесах «Сильва», «Белый Крест», «Четыре допроса», «Река на Асфальте», «Остров сокровищ» и других.

Денис Урубко стал первым альпинистом из СНГ, который покорил все 14 восьмитысячников Земли. До него таковым считался украинский альпинист Владислав Терзыул, однако ему не засчитали два пика, которые были буквально на несколько десятков метров ниже главных вершин.

Свою воинскую службу в ВС Казахстана Урубко закончил в чине лейтенанта, как старший тренер по альпинизму. Вскоре из-за реструктуризации армии в ЦСКА упразднили альпинизм как вид спорта. В этой связи Урубко предложили работу в Астане в отделе физической подготовки войск с перспективой назначения в майоры. Альпиниста это не устроило, и он решил уволиться.

Философия

Отдельно стоит отметить понимание альпинизма в философском разрезе, которое менялось в разные периоды становления Дениса Урубко. В юности восхождение на гору было для него приключением и способом познания окружающего мира. Позже он стал смотреть на альпинизм, как на спорт и способ исследования своих физических и волевых качеств. На сегодняшний день Урубко относится к восхождению на горы, как к искусству, неотъемлемой частью которого является познание души человека и его творческого потенциала. При этом альпинист утверждает, что без предыдущих стадий искусство невозможно и превращается в демагогию.

Награды

За свою продолжительную и насыщенную карьеру Урубко был удостоен таких наград и званий:

«Золотой ледоруб Азии» в 2006 за покорение вершины Манаслу, и в 2009 — за открытие нового маршрута на Чо Ойю;
«Золотой ледоруб» в 2010 году за лучшее восхождение на тот самый маршрут Чо Ойю;
Eiger Award в 2009 году;
«Снежный барс» в 1999 году;
ITAS в 2001 году за книгу об альпинизме, отличающуюся жизненностью изложения, эстетикой и качественным исследованием;
Кавалер Золотого ордена НОК (Национального олимпийского комитета) РК в 2009 году;
Спортсмен года РК в 2009 году.

Общественная деятельность

В марте 2010 года герой нашего рассказа был избран вице-президентом Федерации альпинизма Республики Казахстан. В октябре того же года его пригласили на конкурс «Золотой ледоруб Азии 2010» в качестве председателя жюри. В 2012 и 2014 годах он был приглашен на этот конкурс, только уже в роли члена жюри. В конце 2010 года Денис Урубко в числе 16 топ-альпинистов поучаствовал в Международном Горном Саммите с докладом о казахских альпинистких маршрутах. С осени 2014 года альпинист тренируется и ходит в горы с молодыми людьми в окрестностях Бергамо.

С весны 2016 года он в рамках международного проекта URUBKO CAMP помогает заинтересовавшейся молодежи. Деятельность проекта объединяет Россию, Среднюю Азию и Европу. Кстати говоря, сам Урубко имеет 3 гражданства: Российское, Казахстанское и Польское. В рамках проекта URUBKO CAMP альпинист проводит семинары и совместные тренировки с начинающими покорителями горных вершин. Кроме того, он финансово поддерживает перспективные коллективы и организовывает совместные выходы в горы.

Книги и кино

Денис Урубко, который, кстати говоря, имеет журналистское образование, лично описывает свои восхождения. Дебютным произведением альпиниста стал очерк «Безумство храбрых», опубликованный в газете городка Южно-Сахалинск, которая называлась «Молодая гвардия». В этой статье Урубко рассказал о покорении высшей точки острова в 1990 году. С тех пор и по сегодняшний день альпинист написал огромное количество статей для различных изданий, львиная доля из которых были зарубежными. Кроме того, он издал 13 книг и снял четыре фильма об альпинизме.

Наибольшей популярностью пользуется книга Дениса Урубко «Прогулки по вертикали» (2013 год). Она рассказывает биографию альпиниста и историю его свершений. Также популярность получила изданная в 2012 году книга «Абсурд Эвереста». Денис Урубко рассказывает в ней о том, как в 2000 году он исполнил свою мечту и попал к подножию этой горы.

Личное дело

Родился: 29.07.1973

Страна: Россия

Специализация: альпинизм

Достижения: покорил все 14 восьмитысячников мира без баллонов с кислородом, рекордсмен СНГ по восхождениям на восьмитысячники (21 раз)

Хотя К2 и ниже Эвереста на 237 м, покорить ее сложнее. Склоны здесь круче, а погода даже летом меняется моментально и почти всегда в худшую сторону. Зимой же гора превращается в настоящий ледяной ад. Скорость ветра — до 20 м/с, температура — –50°С. В таких условиях ни один из 11 известных маршрутов на К2 не кажется реальным, но Денис Урубко предлагает 12-й — по защищенной от ветра, но чрезвычайно лавиноопасной северо-восточной стороне. Он уверен в том, что пройдет этот маршрут:

1. Уверен, потому что идет на К2 зимой уже второй раз. Первую попытку Денис предпринял в группе с Кшиштофом Велицики, Петром Моравски и Марчином Качканом в 2002–2003 годах. В тот раз до пика им оставалось всего 750 м, когда Качкану стало слишком плохо и восходителям пришлось повернуть назад. И это уже был рекорд. Ни до ни после них никому не удавалось зимой забраться выше отметки 7860 м, хотя попытки предпринимались. Так, зимой 2011 года российская экспедиция на К2 закончилась смертью одного из участников.

2. Уверен, потому что за его плечами — восхождения без кислорода на все 14 восьмитысячников Земли (Денис — восьмой в истории, кто смог это сделать). Всего же Урубко поднимался на высоту более 8000 м уже 21 раз и не раз делал это зимой. Так, в 2009-м за первое в истории зимнее покорение горы Макалу (Китай–Непал, 8485 м) он получил премию Eiger Award, прозванную альпинистским «Оскаром»; в 2012 году за аналогичный подвиг на Гашербрум II (Китай–Пакистан, 8034 м) — Golden Piton.

Также в его активе два «Золотых ледоруба» (Piolet d»Or — международная награда за выдающиеся достижения в альпинизме, ежегодно присуждаемая французским журналом Montagnes). В 2014 году Денис был в жюри Piolet d»Or. Но в 2015-м, если экспедиция на K2 состоится и пройдет успешно, он сам будет получать эту награду — и, скорее всего, не одну.

Гора К2

Она же Чогори, Годуин-Остен и Дапсанг.

1856 Экспедиция, исследующая расположенную между Китаем, Индией и Пакистаном горную систему Каракорум, обнаруживает вторую по счету вершину, которую обозначает на карте как К2 (Каракорум-2).

1954 Первая успешная попытка покорения К2 после долгих неудач. На вершины взошла экспедиция итальянца Ардито Дезио.

1987 Американская экспедиция поднимается на К2 и объявляет ее высочайшей горой мира. Их приборы показали высоту от 8858 до 8908 м, что выше Эвереста (8848 м), однако в том же году эти данные были опровергнуты.

2007 Российская экспедиция покоряет К2 со стороны западной стены — самого сложного пути наверх, где альпинистам приходится преодолеть практически отвесную стену высотой несколько километров.

Денис Урубко о страсти к высоте

Альпинист мира о своём наследии и воспитании тех, кто придёт в горы после нас

«Страх, счастье, поражения и победы!
— Я на вершине мира! – заорал я в близкое небо. Пусть все слышат. – Я зде-е-есь!
И ничего было не жаль ради этого».

Денис Урубко давно снискал себе славу альпиниста мира, альпиниста из народа. В аудитории во время лекции все уши настроены на его голос, а глаза вглядываются в спикера в попытке разгадать его секрет – понять, что составляет его харизму и как в его голове рождаются новые идеи!
Хотя, кажется, в него просто вмонтирован вечный двигатель, настроенный на работу в горах! Об этой страсти Денис пишет и в своих книгах, цитаты одной из которых – «Абсурд Эвереста» – сопровождают это интервью!

«Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенцинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет…»
О том, что движет людьми в самых высоких горах мира, о том, с какими потерями связан альпинизм высших достижений, и о том, как получить альпинистов будущего, мы говорили с Денисом в неспешной беседе!

Денис Урубко (д.р. 29.07.1973, Невинномысск, Ставропольский край) — высотный альпинист с мировым именем, «снежный барс», МСМК, неоднократный чемпион СНГ, Казахстана и Киргизии в высотном, техническом, высотно-техническом и зимнем классах. Взошёл на 14 восьмитысячников за 9 лет – и без применения дополнительного кислорода.
Не только успешный альпинист, но и писатель – трудно представить себе современную альпинистскую книжную коллекцию хотя бы без одной из его книг!
В 20 лет дважды взошёл на Хан-Тенгри, с тех пор много ходил на Памире, Тянь-Шане, в Гималаях и Каракоруме, соло и в командах: напарниками Дениса в разные годы становились Андрей Молотов, Сергей Самойлов, Борис Дедешко, Геннадий Дуров, Симоне Моро, Иньки Очоа и другие.
Среди известных восхождений Дениса: новый маршрут по Южной стене Броуд-пика, первые зимние восхождения на Макалу и Гашербрум II, первопроход по юго-восточной стене Чо-Ойю, соло на Лхоцзе по новой линии, «Палка к доллару» на северной стене пика Победы.
Обладатель престижных альпинистских наград: Piolet d»Or, Golden Piton, Eiger Award.
29 января 2017 года взошёл соло на Хан-Тенгри (7010 м) из штурмового лагеря, где расстался со своими напарниками по экспедиции, которые от восхождения отказались.

Альпинизм неразрывно связан с потерями. Хотя, может, это мы с мясом в него врастаем, что повсюду видим смерть. Это всегда так было?

Было так всегда. И в советское время, и на западе то же самое. Просто меньше информации блуждало, интернета не было. Это были более внутрисемейные трагедии, внутриклубные. А сейчас информация доступна всем и обсуждается гораздо легче. Причем люди имеют обыкновение забывать о том, что они кого-то, скажем так, потеряли, и начинают обсуждать тех людей, которых потеряли другие. И очень не любят, когда вмешиваются в их жизнь и когда им что-то указывают. Скажем, не очень корректно выходит.

— Так часто бывает.

Лет 5 назад мне что-то совсем грустно было, я составил список. Друзей, которых потерял. Список получился длинный. Иногда смотрю на этот список, вспоминаю кто эти люди были, что они для меня значили, и чему от них научился. Вспоминаю эмоции, которые мне эти люди дарили. Уроки. Нельзя забывать. Ну и нельзя другим указывать на какие-то проблемы без их запроса.

Обменялись книгами с Ули Штеком. Фото: Ольга Квашнина

Да, берега лучше всегда видеть. Кто о чем. Да. Вообще альпинизм – это, наверное, философский вид спорта. Или любой спорт философский?

В альпинизме больше времени на самосозерцание, на изучение того, что ты сделал, на осмысление того, что тебе предстоит сделать. Возможно, поэтому здесь больше писателей, чем, скажем, в фехтовании или в футболе.

Я вот тоже блог веду. Иногда пишу в нем разные мысли. Книги издаю. Я свободен от того, чтобы ежедневно зарабатывать на кусок хлеба, бегать днями и ночами по городу, чего-то добиваясь. Ну, или по стадиону, как футболист. Поэтому у меня есть время на то, чтобы писать разные истории. Мне повезло в жизни.

— Вот на этом моменте интервью все читатели от зависти скажут: «Ага, какой!»

Нет это же…

— Мне кажется, что это самоощущение.

Я тут недавно беседовал с одним молодым человеком, он сказал: «Как ты время находишь?» Я спрашиваю: «Ну а ты вот почему время не находишь?». «Ну как, – говорит, – у меня ж семья, дети там, я работаю». А я говорю: «Видишь. А я поступил эгоистично. Ну, грубо говоря, наплевал на все, и дети росли без меня, семья жила без меня, а я занимался чем хотел. Я был просто эгоистом». Мой собеседник очень расстроился на самом деле.

Я, наверное, в его глазах очень сильно упал. Но другого пути нет. Он старается заработать деньги альпинизмом, не может позволить себе поехать «для себя», с друзьями. Спортивное что-то сделать. Он вынужден работать, содержать семью. Это правильно, это хорошо. Но тогда возникает проблема нехватки времени. Вот. Поэтому многие люди скажут, что я хорошо устроился. На самом деле каждый может так устроиться, просто надо быть сволочью, эгоистом, и всё получится.

«Вечером в гостинице стоял дым коромыслом – весело и клёво. Такая непринужденная обстановка могла быть только на перекрестке путей. На перекрестке цивилизаций. Там, где все равны, и никто никому ничего не должен. Из магнитофона зажигала группа «Боней Эм», я сидел возле горячей печки, и блаженно щурился на девушек, что сновали туда-сюда. Периодически некоторые из них недоуменно стреляли глазами в мою сторону… Зрелище, наверняка, было странноватое. Потому что я впал в транс – медитировал с блаженной улыбкой на лице. В этот момент мне не было дела до женских прелестей, не волновали и мировые проблемы человечества вроде уничтожения озонового слоя и демографического взрыва. После меня – хоть потоп, как говорил один из величайших эгоистов в истории.

Я полезу на Эверест!!!»

— Денис Урубко , из книги «Абсурд Эвереста»

Я тут недавно услышала от знакомого, что жить после развода стало много удобнее и время на себя и своё спортивное совершенствование появилось…

Прости, перебью тебя. Просто напомню, что я когда в секции тренировал молодежь, видел: приходит парень, начинает расти в спортивном отношении. Приходят в секцию и девушки. Тоже, конечно, начинают развиваться, но… Эти больше ведут себя как охотницы. То есть, они отстрелят молодого человека…

— И отобьют от стаи?

И всё, парень и девушка сразу пропадают. Да, потом слышно, что они женились, родили детей, все хорошо. Но спортсмен исчез. Тоже хорошо, да. Несомненно! Поэтому мне нравится когда женщины приходят в секцию – они сохраняют нормальных людей для нормальной жизни.

Ты тоже пойми, я реально смотрю на свои годы молодые, и у меня очень много личных вопросов. Последние лет пять стараюсь больше внимания уделять семье, родителям, что-то вкладывать, отдавать другим людям, и мне это нравится. Но можно сказать, что я добился многого из-за того, что занимался только самим собой.

Есть по-настоящему свободные люди, и они пытаются реализовать своё видение альпинизма!

— Полезно быть искренним с самим собой. А чтобы и в семье, и в спорте всё ладилось, так не всегда получается.

Вот Лешка был (Алексей Болотов – прим. ред). Он мог себе это всё позволить. Он как-то умудрялся это делать. Очень сильный человек был. Я у него очень многому научился. А есть Сергей Богомолов, замечательная личность. Вообще у меня много мыслей о нашем предназначении. Мы рождены для того, чтобы добиться чего-то в жизни. Поэтому можно заниматься спортом для себя. Однако, важно при этом растить детей, поддерживать родителей – это наша, ну… такая биологическая функция. Скажем так, мы все здесь на планете для этого. Уже потом есть возможность творить, добиваться чего-то интересного… А в какие формы это выльется, зависит от человека. Люди вроде Сергея Богомолова, повторюсь, Владимира Сувиги, занимаются правильными вещами в жизни. Уже на втором месте, на каком-то третьем для них стоят личные эгоистические желания, которые они приносят в жертву семье, родителям, обществу. Прости, философствую.

Для этого мы и собрались. Мне всегда интересно знать, как человек мыслит. Сейчас Альпинизм, такой… проектный что ли. Укаждого должен быть какой-то проект, концепция, должно быть логическое начало, там, кульминация, завершение.

Времена диктуют своё, да.

Конечно. Да. Я очень много занимался альпинизмом в Туюксу и в Ала-Арче. Вообще-то, это был процесс. Мы не занимались проектами. Мы действительно занимались процессом. К примеру, людям нравится отмечать Новый год, подводить итог минувшему периоду. В воскресенье подводить черту неделе, или задумывать новый проект на следующую неделю. Такая этапность позволяет сигнализировать о том, что что-то достигнуто. Себе, друзьям, коллективу, обществу. Но на самом деле именно Процесс позволяет катиться в одной струе, не фиксируясь… Знаешь, Юра Горбунов учил что в скалолазании движения должны быть плавными, перетекающими из одного в другое, нельзя фиксироваться. Ты теряешь и время, и скорость, и динамику. Поэтому если ты идешь так же, достигаешь гораздо большего. Так что если говорить о проектах, то пусть это будет проект на двадцать лет.

У меня сейчас так. Я был тренером в Казахстане лет 12, и сейчас постепенно завариваю новый Процесс на следующие 20, 25, 30 лет.

— Свежие идеи, свежие мысли.

Да, я сейчас такое болото, из которого может быть вытечет какой-нибудь интересный ручей.

«Начиналось скоростное восхождение на пик Амангельды. Точнее – соревнование. У людей, кто начал собираться под ветвями заснеженных елей, нервы пели отражением зову снега. Я подошел к линии старта, и опустился на одно колено. Это было самое стабильное в тот момент положение. Не получалось совладать с внутренней дрожью, она сжигала силы и нервы. Щемивший сердце вызов – тот, что привел сюда – подстегивал психику, не позволял забыть о страхе ни на секунду.»

— Денис Урубко , из книги «Абсурд Эвереста»

— А что тебе сейчас интересно?

Мне по-прежнему интересна Высота. Очень сильно. Проблема в том, что ею невозможно целенаправленно заниматься, если при этом ещё тренируешься в скалолазании… разные системы подготовки абсолютно. Лошадь и обезьяна. Я уже об этом говорил. К высоте ты готовишься, как конь, но тот по деревьям лазать не умеет, а обезьяна замечательно лазает по деревьям, но по земле она ковыляет. Поэтому ставлю для себя такой личный эксперимент. Я буду ходить на высоту без тренировки, без подготовки. Вот, поднимался на Эльбрус зимой нсколько раз. В январе сходил на Хан-Тенгри. И при этом очень хочу совершенствоваться в спортивном скалолазании, и для этого много тренируюсь на скалах. Мне очень нравится проводить время на тёплых скалах с горячими девушками и холодным пивом. Это получается наконец-таки. А не, наоборот, с холодными девушками…

— И тёплым пивом.

Да, и холодными скалами.

Скалолазание на Калимносе как тёплая нирвана с содранными пальцами

— Грусть такую описываешь.

А мне кажется – весело! В общем, нравится мне так вот скалолазить и готовить себя к высоте. Ну и, видишь, я пытаюсь завязать всё в одну систему, а не объединять людей для одного момента, чтобы потом рассыпать. В советское время была возможность систему поддерживать в необходимом тонусе. Поэтому все эти сборные, все эти сборы собирались и постепенно переходили один в другой. То есть не было такого, что команда рассыпалась, собрали заново, рассыпалась, собрали заново. В принципе, все тусовались на вооружёнках, на чемпионатах разных вот. Сейчас этого нет, потому что не хватает финансов, и у людей не хватает времени. Потому что все зарабатывают деньги, содержат семьи, это правильно. А мне мечтается как-то всё это завязать в узелок, что может быть потом даст старт новому процессу. На Сахалин собираюсь съездить. Там альпиниаду у нас проводили, спортивные мероприятия. Опять же тренировки мои возле Бергамо и на юге Польши. Эльбрус буду рассматривать как полигон для тренировки высотников. Слава Богу, есть на кого опереться. Не так, что я всем вынужден заниматься. Очень хорошие люди помогают. Я всем благодарен. Поэтому, пока продолжим Процесс. Есть и более сжатые во времени проекты. Такие как «Снежный Барс» опять за один сезон. «Снежный барс» зимой. Восьмитысячники по новым маршрутам – это всегда интересно.

— Ты говорил о том, что команды собираются, разбираются. Сейчас, может быть, вообще время такое? 10-12 лет назад мы говорили о том, что западный альпинизм он весь такой из себя эгоистичный, индивидуалистский, а у нас, значит, все командами.

Западный альпинизм не всегда такой был. Заметила, это общая тенденция цивилизации? Сейчас, к примеру, все люди сыты. Это общая тема. Сто лет назад было совсем по-другому. Люди голодали. В основном наши предки питались, а не наедались. Не ели для удовольствия. У людей было меньше денег и меньше возможностей. Поэтому все более спокойно относились к дисциплине, к давлению над собой руководства, когда появлялась возможность участвовать в чем-то хорошем, интересном. В 2003 году поляки пригласили меня на К2. Это была сказка! Такой шанс! Нынче в современном мире люди уже, наверное, не захотят ехать. Ой, там армейская экспедиция, ой, там совок, ой там давление, диктат руководства. Не-е-ет. По-другому сейчас. Потому что проще человеку заработать деньги где-то на производстве там… ну я не знаю. А потом заплатить и поехать свободным художником туда, куда он хочет. Не обязательно в тараканьих бегах каких-то участвовать, изнемогать в отборах, выигрывать ноздря в ноздрю. Или отказаться на это время от работы, не участвовать в жизни семьи, чтобы, в итоге, грубо говоря, на секунду Вася Пупкин меня опередил. И поехал в Гималаи…

— А что мы выиграли и что мы потеряли от такого положения дел, как ты думаешь?

Стало больше людей, которые имеют возможность проявить себя в том, что они считают интересным, достойным, как искусство. Они могут что-то интересное сделать в подражание другим, что-то такое, что принесет им удовлетворение. Это хорошо. И не обязательно, что они при этом станут настоящими художниками. Но одновременно люди стали больше бегать за трендами. А быть художником – это не следовать тренду. А у нас то такой тренд, то сякой.

— Прыгать base и лазать в лёгком стиле?

И не касаться руками шлямбуров. Или там только левой рукой магнезиться… и т.д.

— Художники – это, например, Сильвия Видаль.

Согласен. И она не следует трендам.

На стене Чо-Ойю важно было не думать, а просто ломиться, куда глаза глядят.

— В моем окружении с каждым годом всё больше людей, лазающих фри соло.

Ну, флаг им в руки. Каждому своё.

Да нет, раньше тоже лазали фри соло. Просто это менее известно было. У меня несколько десятков сложных одиночных восхождений. На западе никто не скрывал, просто меньше было средств коммуникации. Сравни письмо раз в год из Юты и статусы в Фейсбуке. Стало проще информировать публику о том, что ты делаешь. Поэтому сейчас легко создать событие на ровном месте.

А с другой стороны читала недавно комментарий к видео с прыжка Стэф Дэвис, мол, «ну и что, мы base что ли раньше не видели?» То есть base»ом надо удивлять…

В цирке канатоходцы без страховки и двести лет назад должны были удивлять. Это просто часть шоу. Это нормально. Ну, видишь, я никогда не стремился кого-то удивить. Я хотел выиграть! Я хотел добиться результата. Я хотел втоптать в трассу всех, кто за мной бежал. Это нормально. Это не было шоу для меня. А когда на Нанга-Парбат мы трясли с Симоне палатку для видео и говорили: «Ой, плохая погода!» Это было шоу. Люди делают зрелище, чтобы зарабатывать деньги. Это нормально. Поэтому мне тоже иногда приходилось лепить шоу.

Я провожу презентации своих фильмов. Пишу в блоге. Немного это шоу. Но я пишу не потому, что хочу привлечь чье-то внимание. Я пишу, потому что не могу об этом не писать. Меня окружают интересные творческие личности. Хочется чтобы все знали, что это хорошие люди, что они сделали, как у них это получилось. Альпинист абсолютно никому ничего не должен. Ты тоже никому ничего не должна.

Мне по-прежнему интересна высота. Очень сильно.

На такой высокой ноте хочу вернуться в высокие горы. Хочу спросить, в чём феномен Букреева? Почему одно упоминание его имени сразу возбуждает воздух вокруг?

Феномен Букреева. Составляющих много. Он был очень физически силён, тренировался в лыжах, потом он привнёс эту спортивность и свои прекрасные качества в альпинизм. Он всегда очень стремился, надо понимать, к аккорду восьмитысячников. Держал в голове целью Корону Гималаев. К ней всегда приковано очень большое внимание публики. Это словно Колизей, самый известный стадион в мире. И он удачно попал в неудачное место или неудачно попал, я уже не знаю. Четыре фактора, которые сложились и привлекли к нему в сумме очень большое внимание. Симоне Моро, кстати, очень много сделал для популяции имени Букреева. Сначала тем, что остался жив, хотя это сего лишь счастливый случай. А затем много рассказывал об Анатолии, кем тот был. И как сам учился у него. И вот – феномен… Всё совпало. Потому что, думаю, есть много людей, которые бегают на лыжах гораздо быстрее.

И на восьмитысячники сходили. Но вот сочетание этих всех качеств, и, как это ни прискорбно, его трагическая смерть потом – всё это сыграло свою роль. И Букреев остался на недосягаемой высоте. Останься он жив, возможно, ты бы не задавала сейчас вопрос о феномене Букреева. Но он замер на невероятном взлёте, и… внезапно всё обрубилось в один момент. Вспомни! Александр Сергеевич Пушкин был гением. Букреев тоже был гений. В своем роде. И трагическая кончина позволяет многим рассказывать о Букрееве. Вернее, о своей дружбе с ним много лет назад. Хотя Букреев при жизни был одинокий человек. Мало кто с ним общался, его поддерживал. А теперь выходит, что каждый был лучшим другом Букреева. Людям очень удобно использовать Букреева, чтобы гордиться им. Мы вот сейчас гордимся сборной по хоккею, которая на молодёжном чемпионате мира заняла второе место. Здорово ребята играли. Я горжусь ими. Или Шипулиным мы гордимся. Я биатлону не помог ни копейкой. Я горжусь бесплатно. А Шипулин где-то там бегает, понимаешь. Так же Букреев. Им легко очень гордиться. Бесплатно. Мы гордимся Анатолием. А ничего для Букреева-то мы и не сделали.

А почему грустно? Это нормально. Александр Сергеевич Пушкин – мы им гордимся. Хотя на самом деле… Я помню точную позицию преподавателя ещё в институте искусств, Галины Федоровны Бакшеевой. Она с упоением рассказывала, что Пушкин был бабник, повеса, такой гуляка, и это было шикарно. Просто если в современном обществе такого человека представить, от него просто все отвернутся. А сейчас с высоты многих лет мы на него смотрим: «Ах, какой замечательный! Ах, какой гений!» Есениным тоже удобно гордиться, так как это символ. Так же и с Букреевым.

Дайте Каракорум ЗИМОЙ итало-американо-русскому союзу!

Богомоловым никто не гордится. Почему-то. Его не принято выставлять, позиционировать. Я с ним сколько лет провел в экспедициях. Серега – это очень сильный, мудрый, замечательный человек. Сергей Георгиевич очень много позитива приносит в команду, очень многому может молодежь научить своим примером. Вот таким человеком можно гордиться. Но уже не так удобно. Потому что это же надо как-то перед ним шляпу снимать, это будет чего-то стоить чинушам и современным выскочкам. А люди на это не готовы.

— Кого ещё вспомним, кем «не удобно» гордиться?

Горбунов был хороший тренер. Но отошёл от работы. Людмила Николаевна Савина, Греков…

— Дмитрий умеет сделать шоу из своего появления в медиа.

Нет, он не умеет, в том-то и дело. Он просто такой. Он не делает шоу.

— Шоумен от бога?

Я горжусь тем, что я был его студентом. Я это с удовольствием говорю, обозначаю. Он меня учил открывать пивные бутылки и выговаривать команду «самостраховка». Поэтому я очень горжусь, что Греков мой гуру. И мне очень приятно, что у Сани Ручкина сумел почерпнуть какие-то жизненные ценности. Тому, что у Лехи было, научился, у Сергея Георгиевича Богомолова, у Сергея Генриховича Самойлова. Это люди, которые вокруг меня шли по жизни, и я ими горжусь. И стараюсь о них писать. Вот почему пишу истории. Книга «Прогулка самурая» просто посвящена Сереге Самойлову. Я пишу потому что в моих силах о них рассказать людям… И ты замечательные вещи делаешь на Риске, потому что открываешь людям такие вещи, которые в ином случае могут быть потеряны.

– Клево! – согласился худой альпинюга с флягой. – Это какой язык?
— Русский, – сказал я.
— О! – поплыл он снисходительно. – А я из Австрии. Будем знакомы! – протянул ладонь хиппи. – Как твое имя?
— Меня зовут Денис… Урубко.
— Окей! А меня Петер Хабелер.
— Окей… что?
Что?!?! Я сделал пару шагов в сторону, когда сообразил. Стоять! Этот человек первым в мире поднялся на Эверест без кислорода. Этот человек сделал первое в истории восхождение на восьмитысячник в альпийском стиле. Этот человек… Этот человек?! Этот?!?!
Заметив мой ступор, Хабелер непринужденно и добро рассмеялся:
— Ладно. Приятно было познакомиться. Заходи в гости!

— Денис Урубко , из книги «Абсурд Эвереста»

— Сменим тему? Твоя прошлая жизнь… Казахстан.

Я не хочу сейчас ехать в Казахстан. Мне там нечего делать. Так, знаешь, в памяти вспышка, одно мгновение, яркое, ослепительное! В смысле понятно, что если всё вспомнить, 20 лет, прожитых в Казахстане, абсолютно интересных, правильных. Но, с другой стороны, я ничем не обязан, мне ничем не обязаны. Пожали друг другу руки и разошлись. Прекрасное такое ощущение.

— Пройденный этап?

Видишь, моя задача сейчас, опираясь на все те знания, которые я имею, все связи и контакты, доставать ресурсы на то, чтобы другие люди могли ездить в горы и делать это достаточно безопасно. Учить кого-то, помогать ребятам ставить цели и достигать их.

Правила в альпинизме, которыми я всегда со студентами руководствовался. Первое — чтобы было в кайф. Второе — чтобы выживать, ходить в горы безопасно. И третье — чтобы достигать целей. То есть вот эти вот три кита, на которых держится спортивная деятельность человека. Моя задача сейчас находить средства, возможности, объединять людей, помогать так, чтобы они могли выполнять, реализовывать эти свои задачи в горах. Может быть, в будущем это будут Гималаи. Может быть, опять же, какие-то контакты на Сахалине, в Италии, ещё где-то. Сейчас я стараюсь организовать свою жизнь так.

«Никто пути пройденного и вершину Манаслу у нас не отнимет, Серега!»

— Расскажи про Канченджангу. Ты там дважды был. В чём изюминка этой горы? Зачем была нужна вторая экспедиция?

Слушай, этот этап жизни реально был смешным. Понимаешь, руководство занялось иподромом – скачками по кругу. Конями были мы, сборная Казахстана, ипподромом — классические линии на 8000. Нас сильно ограничили ради поставленной цели Короны Гималаев. Мы в алматинские горы выбирались исключительно для беговых тренировок. За тот 2002-й год я три восхождения совершил. Весной на Канчу по классике, летом на Октябренок в Туюксу, и осенью на Шишапангму. Альпинист, называется!

Мало показалось?

Вообще-то, да. Хотя, конечно, Канченджанга сдалась красиво. Приехали семеро невероятно тренированых ребят – в стиле Советской экспедиции 89-го года. И за восемнадцать дней пропахали от Базы до вершины. Без сомнений. Только Серега Бродский поморозился, мы с ним после штурма до Базы линяли по ночи. Чтоб его ноги спасти. Ну и Дамира Молгачева какая-то болячка истощила «в ноль», на скелета стал похож. Канченджанга к нам милостиво отнеслась – мы на маршруте исключительно хорошую погоду ловили, а когда по графику спускались в Базу, то случались снегопады.

Нет. После поездки на Канчу мы вернулись просветленными какими-то. Словно помолодели. Но в целом тот 2002 год меня сильно озадачил… Как я и говорил, три восхождения за год – это очень мало. Пусть даже на восьмитысячники.

С Бродским на Канченджанге

Команда 2014 года была уже интернациональная. Зачем собрались?

Эхх… Поездка в 2014 году была полностью за свой счет. Большие надежды на проект, потому что по Северной стене можно пройти красивый новый маршрут. Идея, знаешь ли. Но за нее пришлось отстегнуть огромную сумму. Мы как-то стихийно собрались — Алекс Чикон, Дима Синев, Адам Билецкий, Артем Браун и я, словно общая точка для всех. Ну сначала треккинг… Там с Севера еще все слабо развито в смысле цивилизации. Обстановка откидывает лет на тридцать назад. Древние храмы, подвесные мосты старые, в гостиничках даже деньги за зарядку аккумуляторов не спрашивают. Мне как-то удалось выстроить экспедицию под своим рукводством, потому что участники сознательные были. От нового маршрута мы отказались, потому что слишком рискованная снежно-ледовая обстановка была. Решили свой вариант к классике добавить. Но в финальной части что-то пошло не так. Адам с Алексом и Димой начудили, на мой взгляд. Веревки обрезали, маршрутом ошиблись, на траверс Канчи с тяжелыми рюкзаками отправились… В общем, не сложилась у них вершина. А я в одиночку из штурмового лагеря сходил. Чтоб хоть какой-то командный результат получился. Да и вершина звала! Где-то в сердце закипела страсть. Мне тяжело было всю эту ответственность руководителя тащить, а тут – р-р-раз! Свобода! Ребята хоть и усталые, но в силах дальше спускаться. А я лишь сам себе принадлежу. Бросок был рискованный, с лазанием на ледовых участках и скалах… честно говоря, нынче я бы на такой не решился. Но настроение было неудержимое. Канченджанга магнитом притягивала. Часа за четыре я до вершины доскакал, сам с собой попрощался, и вниз пошел. Ха! На спуске-то опасней. Поэтому очень удивился, когда у палатки оказался. Погода была феерически красивой. Да и ребята были довольны. Смешно, да? Нестыковка в итоге – сидим в Катманду: четверо счастливых, хоть и не сходили на вершину, и один грустный, несмотря на то, что был на Горе. Потому что считаю, что провалил проект. Как руководитель я не оправдался – команда-то высшей точки не достигла. Возможно, рановато мне такими интернациональными сборными руководить.
(По итогам этой экспедиции был смонтирован красивый и трогательный фильм – прим. ред.)

— Есть точка зрения, что люди начинают учить других, когда полностью реализовываются как спортсмены.

Это ошибочное мнение. Смотри, я 12 лет был тренером в секции ЦСКА, и при этом там я был ведущим спортсменом. Это был парадокс. Как спортсмен я должен был становиться лучше всех, а как тренер я должен был делать так, чтобы все окружающие были лучше меня. И удачно удавалось совместить. И мы с ребятами, вон, с Геной Дуровым, с Борей Дедешко, Сашей Чечулиным, Вадимом Трофимовым много чего делали интересного. И это не так, что я уже реализовал себя как спортсмен, я ещё как спортсмен планирую реализоваться достаточно много. И в то же время я как тренер очень многое могу сделать. И передать другим.

— Если бы всегда так получалось… Есть ли универсальный рецепт?

Как у Грекова. Дмитрий эгоистично нацелен на то, чтобы всё вокруг происходило замечательно, потому что это тогда приносит ему удовольствие, всё вокруг безопасно, и люди достигают результатов. То есть Греков эгоист в том, чтобы вокруг всё творилось вот так вот. И это правильно, надо стараться учиться этому. Помогать людям, чтобы восхождения проходили безопасно… Поэтому я лучше не заработаю денег, как гид, я лучше проведу это время в секции бесплатно, расскажу курсантам, как узлы вязать. Или проведу скальное занятие. Или сходим вмест на восхождение. Вот знаешь, когда коллектив был в ЦСКА — полсотни ребят постоянно вокруг меня крутились. Их надо было всех водить на горы. Были и старшие ребята, вот, Гриневич, Дедешко, Дуров, Чечулин, которые помогали всё организовывать. Но всё равно получалось, что я круглогодично, каждый месяц неделями бегаю, тренируюсь по скалам, восхождения совершаю. И это мне тоже многое дало. Я тренировал других людей и попутно сам тренировался. И до сих пор горжусь, что к много лет назад проложенным маршрутам находил новые и новые варианты интересные. И 10 лет моя команда была ведущей в Казахстане.

Ох там и подходы!!! Бесконечность, помноженная на бесконечность. Вокруг шикарные стены стоят, кстати. Зимой обстановка самая что ни на есть «военная». Всё выглядит как в фильмах ужасов. Просто нормальная репетиция для восьми тысяч метров! Так что я одним махом двух… или даже трёх зайцев убил. Разведал дорогу по леднику в Базу, освоился на зимнем Тянь-Шане. Ну, и на Хан-Тенгри поднялся.

Очень интересно и красиво. Там трещины зимой ажурные, прямо дух захватывает, когда над ними пробираешься. Двое моих друзей не потянули, к сожалению. Но мне удалось по перилам до вершины сделать рывок в одиночку. Больше всего боялся до темноты не успеть… Однако время получилось стандартным – пять с половиной часов до вершины и два с половиной к пещере. А обратно уже… «Под гору и свинья – рысак», как говорится в старинной ЦСКА-шной пословице. Так что я в четырнадцатый раз сходил на Хан-Тенгри.

Самое смешное, что после экспедиции не удалось удержать вес. Отожрался снова, помятуя, что придётся опять на диету садиться.

А вообще, интересов по всему миру хватает. К примеру, обогнать Хуанито Орзабала с его обоймой «восьмитысячников». У меня двадцать одно восхождение на вершины выше восьми километров. А у него… Двадцать пять или двадцать… восемь? Никто не говорит точно. Вот в Испанию через пару дней полечу, попробую у него прямо поинтересоваться.

«Там поднимался Эверест. «Птица, взлетевшая выше остальных» – сказал Тенсинг. На санскрите имя высочайшей годы звучит, как Сагарматха. Что в переводе обозначает «Мать богов». Не знаю, как можно было ошибаться полтора века назад, вступать в споры, высчитывать… здесь, с южной стороны Гималаев каждому путнику становилось понятно, что эта гора – самая высокая в мире. Она была грандиозна настолько, что подводила черту под всеми сомнениями. Так было всегда, так будет…»

— Денис Урубко , из книги «Абсурд Эвереста»

Понравилось? Расскажи друзьям

– первый горовосходитель из СНГ, покоривший за 9 лет все 14 восьмитысячников мира, причем без кислорода, Снежный барс, выдающийся высотный альпинист, кавалер Золотого ордена национального олимпийского комитета РК за выдающиеся заслуги в спорте 2009.

Денис Урубко родился 29 июля 1973 года в г.Невинномысске Ставропольского края. В 1987 году его отец — геодезист переехал с семьёй на Сахалин. Денис много ходил с ним по тайге. Прочитав в конце 1988 года статью в журнале «Юность» о восхождении на гималайский пик Дхаулагири казахстанской экспедиции Казбека Валиева и Юрия Моисеева, загорелся горами. Дебютировал, как альпинист, в 18 лет, когда 13 августа 1991 года в одиночку поднялся на Восточную Белуху (4506 м) на Алтае. Затем в феврале 1992 года совершил с другом зимнее восхождение на Ключевскую сопку (4750 м) на Камчатке. Летом поехал на Памиро-Алай работать помощником в горных экспедициях. Взобрался на свой первый пятитысячник Аксу Главная (5355 м). Там в киргизском Оше познакомился с Ервандом Ильинским — старшим тренером ЦСКА МО РК, который пригласил его в Алма-Ату, в спортивный клуб ЦСКА. В начале 1993 года, бросив учёбу в Институте искусств во Владивостоке, переехал в Казахстан и влился в альпинистскую спортивную секцию г. Алма-Аты. Принял казахстанское гражданство, был призван на действительную воинскую службу, которую проходил в ЦСКА, лейтенант спортивной роты, проживает в г. Алматы, женат, трое детей.

Интересно, что Денис Урубко в детстве страдал аллергической астмой (возможно из-за наличия сразу двух крупных химических предприятий в небольшом Невинномыске), что явилось причиной переезда семьи на Дальний Восток, в Южно-Сахалинск, к тайге и к морю. Тем более удивительны нынешние восхождения Урубко без использования кислорода на все гималайские восьмитысячники. Для альпинизма Денис стал тем же, чем Лэнс Армстронг для велосипедного спорта. Сам он объясняет свои выдающиеся достижения непрерывными тренировками в условиях высокогорья (Денис живет в Алма-Ате и тренируется около катка Медео), во время которых он бегает подъемы в гору и ходит короткие но сложные скальные маршруты.

Денис Урубко стал первым альпинистом из СНГ, покорившим все 14 восьмитысячников планеты . До него таким считался украинский горовосходитель Владислав Терзыул, однако ему не засчитали предвершину Броуд Пика (Foresummit — 8028) и Шиша Пангму Центральную (8008), так как эти пики были не главными на массиве, а боковыми и были ниже главных вершин (Broad Peak Central — 8051, Шиша Пангма Главная — 8027).

Дениса Урубко многие сравнивают с самым великим альпинистом ХХ века Райнхольдом Месснером , и это сравнение не случайно — Денис так же, как и известный восходитель покорил многие восьмитысячники в одиночку, также, как и Месснер, без помощи кислорода. Обладая литературным даром, ярким и красочным языком Денис Урубко описывает в книгах свои восхождения, недаром он закончил журфак КазГНУ. Если бы в СНГ регулярно проводился конкурс на лучший очерк года по альпинистской тематике, Денис постоянно был бы, как минимум, номинантом, а нередко неоднократным обладателем этой Премии. Чего стоит один только дебютный рассказ молодого Урубко о своём соло-восхождении на пик Орджоникидзе в 1993 году!

Лейтенант армии Республики Казахстан, он неоднократно приходил на помощь погибающим в горах, для чего прерывал свои сложные и престижные восхождения.

2001 год, май — Денис сопроводил со склона в. Лхоцзе с высоты 8100 м до лагеря IV на Южном седле выбившуюся из сил известную польскую альпинистку Анну Червинску и её шерпа Пасанга. А назавтра с Симоне Моро взошёл на пик Лходзе.

2003 год, февраль -Денис транспортировал со склона К2 после неудачного зимнего штурма с польской экспедицией с высоты 7750 м спустил обессилевшего поляка Марчина Качкана. Он вернулся практически из-под вершины, но не сомневался ни минуты в том, что главное — оказать помощь.

2003 год, 16 июля со склона Броуд Пика спустил вниз француза Жана-Кристофа Лафая, у которого после восхождения стремительно развилась пневмония. Казахстанская команда уже успешно брала высоту, Урубко спас француза, и после этого взошел на вершину Броуд Пика в одиночку.

2007 год, май — прервав свой скоростной соло-забег на гималайский восьмитысячник Дхаулагири, Денис Урубко спустил с горы полумертвого российского ветерана Бориса Коршунова, который провёл одиночную «холодную» ночевку на 7300 м.

2008 год, май — сразу после восхождения на восьмитысячник Макалу принял участие в авральном спасении с Аннапурны больного испанца Иньяки Очоа. Денис успел с грузом кислородных баллонов подняться от подножия горы до лагеря III (6900 м), когда Иньяки умер от отёка мозга, проведя пять ночей в лагере IV (7400 м).

Позже Урубко в числе других спасателей знаменитого баска был награждён испанской Золотой Медалью «За спортивные заслуги».

Помимо ярких и захватывающих восхождений на восьмитысячники планеты, личными рекордами Дениса Урубко стали:

1999 год — рекордное время на ежегодных декабрьских забегах памяти Анатолия Букреева на пик Амангельды (4000 м) в Заилийском Алатау под Алма-Атой от мемориала «Погибшим в горах» (гидропост Туюксу — 2400 м) и почти до скальной вершины (3970 м) — 1 час 15 минут 42 секунды . Организаторами давно установлена премия $500 за побитие этого достижения!

2000 год, август — в рамках Первого Международного Горного Фестиваля «Хан-Тенгри-2000» (снят фильм А.Кислова «Мраморное сердце Тянь-Шаня») дважды поднялся на вершину, второй раз — на состязаниях по скоростному восхождению на пик Хан-Тенгри, от базового лагеря (4000 м) до вершины (7010) прошёл за 7 часов 40 минут. Судьи на финише Сувига-Жумаев-Пивцов в ожидании трёх призёров провели в растрёпанной палатке на вершине более семи часов! .

2001 год, 21 августа — скоростное соло-восхождение в Каракоруме на восьмитысячник Гашербрум II от лагеря 1 (5800 м) до вершины (8035 м) за 7 часов 30 минут (побил на 2 часа достижение Анатолия Букреева 1997 года) .

2006 год, 14 сентября — показал рекордное время на ежегодных забегах на высшую гору Европы Эльбрус. Дистанцию от Азау (начало подьёмника) до Западной вершины (5642 м) прошёл за 3 часа 55 минут 58 секунд. Этот феноменальный результат потряс весь альпинистский мир. Соревнования сразу стали заметным событием, в российской и западной прессе было множество публикаций, посвященных забегу.

Скромный и обаятельный Денис, спортсмен и наставник молодых спортсменов ЦСКА по альпинизму республики Казахстан полон новых планов и надежд.

Его мечта – покорить оставшиеся на планете восьмитысячники зимой, назвав эти маршруты в честь своей сборной.

От всего сердца пожелаем ему удачи, и будем ждать новых отчетов о сложнейших восхождениях, и новых фильмов и книг!